«Страх – это очень плохой мотиватор». Хотите узнать почему? Об этом с нами поделился диагональный мужской сборной Артур Удрис. У Артура за спиной большой опыт игры в зарубежных командах, о котором он подробно рассказал. Вы узнаете, с какими сложностями столкнулся волейболист в Китае и Корее, кто помог ему справиться с тяжелой травмой и кем Артур себя видит в будущем.
– Давайте начнем с истоков. Как вы пришли в волейбол? Почему именно этот вид спорта?
– В волейбол пришел за старшим братом. Мой первый тренер Иван Иванович Дубина (в данный момент он второй тренер «Шахтёра») увидел во мне потенциал. Он считал, что я буду высоким, даже несмотря на то, что я был ниже других игроков, когда пришел в ДЮСШ. Так что ответ, почему я выбрал волейбол, банальный: тут у меня было будущее.
– У вас богатый опыт работы с иностранными клубами. Поэтому назрел вопрос о том, что стоит перенять белорусам, к примеру, при проведении тренировок?
– У нас в клубах очень часто прослеживается тенденция, когда деньги тратятся на игроков, а на такие, скажем, дополнительные расходы, как психологическая или медицинская подготовка, принято особо деньги не тратить. Потому что, как я сказал, это дополнительные расходы. Хотя в долгосрочной перспективе, я думаю, они будут иметь огромное влияние как на игроков подрастающей молодежи, так и на игроков сборной. Если люди будут здоровыми и уверенными в себе, то от этого все только выигрывают. А по поводу тренировочного процесса, мне кажется, что это вкусовщина. Что-то мне нравится у белорусских тренеров, что-то у европейских. В Азии тоже интересные упражнения, интересный тренировочный процесс. Все разные, поэтому все по-своему строят тренировочный процесс. Единственное, что я хотел бы исключить – психологическое давление на игроков из-за отсутствия результата. Конечно, результат все хотят, но я думаю, что играть из-под палки, испытывая какой-то страх, – это очень плохой мотиватор. Это неправильный подход.
– В одном из своих интервью вы отмечали, что в Корее пища сильно отличается от привычной для белорусов. Влияла ли эта разница в рационе питания на вашу физическую активность?
– В Корее, несмотря на то, что я не ем морепродукты, а в Азии очень много морепродуктов, все равно можно было найти хорошее мясо. Можно его и в магазине купить, а можно было в кафе сходить, чтобы хорошо и вкусно поесть. Тяжелее было с этим в Китае, потому что когда мы приезжали в какие-то провинции, то кормили там, откровенно говоря, плохо. И я возил всегда с собой протеин, чтобы после тренировки выпить и дать мышцам питание. Иногда приходилось искать кафешки. Был переводчик, он помогал в этом плане. То есть находил какие-то варианты. И выездов у нас не так уж много было, поэтому все было решаемо. А какой-то специальной диеты я не придерживаюсь. Мне главное, чтобы было вкусно и достаточно для поддержания своей нормальной активности.
– Оказывает ли какое-то влияние на атмосферу внутри команды, особенно во время матчей, языковой барьер? Были ли моменты в зарубежных командах, когда вы друг друга не понимали из-за языковой дистанции?
– Языковой барьер – однозначно проблема в понимании друг друга. И он не просто так называется барьером. Потому что всегда, когда я приезжаю в команды, там есть местные ребята, а у них другой менталитет. Это если мы говорим не о России, у которой близкий менталитет к нашему, а об Азии или Польше. У них есть определенные сложности даже в том, чтобы поговорить со мной. Если они шутят и разговаривают, например, в Польше на польском, то мне, чтобы я что-то понял, нужно переводить. А это однозначно напрягает ребят, и полного взаимопонимания в любом случае не будет, как среди своих ребят, которые общаются на своем языке и которые росли в одной стране. Что касается волейбола, то даже если есть языковой барьер, то в отношении волейбола понимать все гораздо проще. Потому что на площадке мы говорим на одном языке. Даже в Китае, когда у нас долгое время не было переводчика, в повседневной жизни мне было очень тяжело с ребятами общаться, а на площадке все понятно. То есть можно и на пальцах объяснить, можно как-то пошутить даже, несмотря на то, что мы вообще не говорим на языках друг друга. На площадке языковой барьер – это не такая большая проблема, как в повседневной жизни.
– У вас был долгий непростой период, когда из-за травмы вы не могли полностью раскрыть свой потенциал. Но как только удалось разобраться с проблемой, карьера тут же пошла вверх. Расскажите об этом периоде своей жизни.
– Я не люблю вспоминать про тот затяжной период травмы. В целом, когда я получил травму, то очень долго ходил по докторам. Никто мне толком не мог сказать, что делать. Тогда я боялся, что моя профессиональная карьера закончится. Старцев Валерий Николаевич мне предложил подписаться в Солигорск. Нашел доктора. Я ему очень благодарен, потому что он не бросил меня в тот трудный период. Даже несмотря на то, что не было понятно, что будет дальше с моим здоровьем. Комплексная работа с доктором, мануальным терапевтом и занятия в тренажерном зале дали свой результат. Около полугода я там пролечился, даже может и больше. На концовку чемпионата я уже начал играть. После этого я покинул «Шахтер» по взаимной договоренности с Валерием Николаевичем и начал свою карьеру за рубежом. Следующий мой клуб был в Польше. После этого стал больше следить за своим здоровьем и работать дополнительно с тренером-реабилитологом.
– Всем известно, что у вас подрастает дочь Кира. Почти всегда ее и вашу жену можно увидеть на матчах. У малышки уже проявляется интерес к спорту? Были ли мысли о том, чтобы в будущем дочь пошла по стопам отца?
– Пока дочка с удовольствием ходит на мои игры. Но сложно судить, насколько ей будет нравится этим заниматься и будет ли нравится вообще. По поводу ее будущего, тут все целиком и полностью зависит от нее. Вообще, я бы не хотел, чтобы ее будущее было связано с профессиональным спортом, волейболом или каким-либо другим. Потому что спортивные амбиции могут часто привести к самопожертвованию ради этих самых амбиций. То есть жертвовать либо здоровьем, либо личной жизнью, либо еще чем-то. Мне бы не хотелось такого будущего. Мне бы хотелось, чтобы она была счастлива вне спорта.
– У вас есть два высших образования. Одно из них – экономическое. Не так часто спортсмены стремятся получить сразу несколько высших образований, в том числе и из-за нехватки времени. Каково было совмещать профессиональный спорт и обучение? Представляете ли вы себя когда-нибудь в роли офисного работника?
– Спорт и обучение совмещать достаточно тяжело, потому что нужно находиться в двух местах. И это очень напряжно. Я не вижу себя офисным работником, может быть просто потому, что я не представляю, как это будет выглядеть. Как и не вижу себя тренером. Мне как-то тренерская деятельность не нравится. Я сейчас думаю о том, чтобы получить третье образование психолога. И я бы хотел двинуться в эту сферу, чтобы вести частную практику, либо еще что-то. В общем, пока что будущее свое вижу в сфере психологии.
– Есть ли у вас какие-то традиции перед матчами? Может быть есть суеверия, которые подсказывают вам, насколько хорошо пройдет матч?
– Традиций и суеверий нет. Как-то раньше были, но сейчас их нет. В целом, я просто не люблю думать, что все зависит от, скажем, правильно или неправильно завязанных шнурков или же цвета носков. Как будто это не я и не ребята играют на площадке, а какие-то высшие силы, на которые мы никак не можем повлиять. Мне не нравится такой подход. И поэтому я не следую каким-то суевериям.
– Корея, Россия, Польша. Вам уже удалось поиграть в целом ряде сильнейших чемпионатов мира. Какие впечатления оставил каждый из них? Где было комфортнее всего и почему?
– В плане повседневной жизни лучше всего было в Корее. В плане волейбола в Корее было наоборот очень тяжело из-за сложных тренировок. Там серьезное психологическое давление. О Польше, откровенно говоря, я не могу сказать, что я буду вспоминать этот сезон хорошими словами. Потому что в самом начале сезона получил травму, потом из-за коронавируса мы не доиграли, не получили медали. Сейчас еще проблемы с выплатами из Польши. Я там не достиг, по сути, ни одной цели, которой хотел достигнуть: ни медали, ни денег. То есть силы потратил, а взамен ничего не получил. В России мне было играть комфортнее всего. Не было языкового барьера, команда очень хорошая попалась. Очень хорошие ребята, я как-то так сроднился с ними. Я приятно провел сезон. Много с кем остались друзьями и до сих пор переписываемся, созваниваемся. Поэтому в России сезон я хорошими словами вспоминаю.
– Первого мая польское радио ZET сообщило о том, что вы покидаете «VERVA Warszawa ORLEN Paliwa». Приоткроете завесу тайны, где мы вас увидим в новом сезоне? В какой стране?
Да, действительно, Польшу я покидаю. По поводу того, в каком клубе и стране буду играть, пока что говорить ничего не стану. Сейчас есть предварительная договоренность с клубом, но никакой контракт пока что не подписан.
– Подводя небольшой итог прошлого сезона можно отметить, что коронавирус сказался на всех. Ваша команда шла на первом месте, но польский мужской чемпионат был завершен без определения мест. Как вы и сокомандники отреагировали на это? Хотелось ли доиграть? И как в целом оцениваете этот сезон для себя, ведь вас неоднократно признавали MVP матчей.
– Да, мы шли первыми. На момент завершения чемпионата мы были вторыми. В итоге, чемпионат закрыли без определения мест. И я очень против этого, потому что в мы не получили никаких медалей. Как будто потратили силы впустую. Как будто просто сезона не было. И, конечно, мне неприятно осознавать, что так получилось. Наверное, жалко потраченных сил. Поэтому для меня этот год, даже несмотря на все MVP, что я получил, какие-то хорошие игры, он какой-то неполноценный. И мне очень сложно ставить его в ряд с сезонами, которые, по крайней мере, завершались. Пускай были места хорошие и не очень, но хотя бы была какая-то логическая завершенность. А так, силы потратили, вроде как играли, а вроде бы и незачем это было все получается.
– Ну и наконец, перейдем к сборной. В прошлом году вы не участвовали в Евролиге, а присоединились непосредственно к чемпионату Европы. Почему? Чего на ваш взгляд не хватило команде в финале ЧЕ? Команда достойно выглядела против действительно сильных соперников, но не показала желаемого результата против тех, кого по всем ощущениям должна была обыгрывать. Какие ощущения остались от того чемпионата Европы и что вы для себя вынесли из него?
– В Евролиге я не участвовал, потому что подвернул голеностоп как раз перед последними двумя играми в «Факеле» на тренировке. Поэтому пропустил Евролигу. По поводу чемпионата Европы, конечно, я сильно расстроился, разозлился, что так получилось, что мы проиграли. Хотя казалось, что все карты были у нас. Мы могли выигрывать. Мне кажется, что просто боялись проиграть, поэтому и проиграли, потому что на весах стоит слишком много. Если мы играем против, к примеру, России, то не стыдно им проиграть. Проиграли, показали хорошую игру. Да даже если бы мы плохую игру показали, то все бы сказали: «О, так это же Россия». Против них кто угодно плохо сыграет. А когда мы играем против слабых команд, то мы должны выигрывать. И когда ты не делаешь то, что должен… Ну смотря, что стоит на весах: либо самооценка, либо ощущение себя как игрока. Если после такого проигрыша ты становишься плохим игроком, то, собственно, на чаше весов слишком много стоит всего. Поэтому страшно проигрывать слабым командам. Вот почему страх – плохой мотиватор. Потому что он ограничивает очень сильно. И если проиграть слабым командам нельзя, то этот провал на Европе не будет ничему учить. Это надо побыстрее забыть, это большая травма для игроков и тренеров. Ну и мы будем вынуждены ходить кругами и повторять те же самые ошибки. Так, впрочем, было и до этого. Много где мы уже так выступали. Вроде должны-должны, но чуть-чуть не хватает. Со временем смирился. Мне кажется, что наша проблема именно в психологии. Мы достаточно хорошая команда. У нас много именитых игроков, которые играют в разных чемпионатах. И они на хорошем счету.
